Слушай. Вот ты просыпаешься, и первая мысль: “Что-то не так”. Не с миром, не с погодой, а с тобой. Вчера ты решил быть идеальным. Посмотрел на коллегу Петю, поклонника здорового питания, и подумал: “Вот! Надо быть как Петя!” А сегодня проспал, и завтрак тёртым морковным салатом, который ты обещал себе, превратился в сухую печеньку. И вот Петя уже где-то там, на своём идеальном Олимпе, а твой внутренний голос, этот ублюдок с микрофоном, уже орёт: “Лентяй! Слабак! Не Петя!”

И ты весь день, как проклятый, пытаешься догнать этот идеал. А вечером, когда падаешь без сил, этот же голос добивает: “Видел? Не получилось. Опять не стал Петей. Опять не стал собой (тем собой, которого ты придумал по образу и подобию Пети).”

Понимаешь, в чём цирк? Ты всю жизнь играешь в театр одного актёра, где ты сам себе режиссёр, сценарист, гримёр и самый злобный критик. А роль у тебя одна: “Идеальный человек по мнению всех, кроме тебя”.

Вот ты обещаешь себе: “С понедельника начну новую жизнь!” Ха! “С понедельника” - это твой персональный наркотик, чтобы продержаться ещё пару дней. Это такой ментальный отпуск, где ты заранее прощаешь себе все будущие провалы, чтобы не сойти с ума прямо сейчас. “Ну ладно, сегодня я ещё побуду этим ничтожеством, зато с понедельника-то!” И эта ложь самому себе, эта вечная отсрочка - она не просто делает тебя слабее. Она ещё делает тебя виноватым.

Виноватым не перед Петей. Перед собой. Перед тем призраком идеального “я”, которого ты так старательно вылепил. Ты чувствуешь себя предателем собственной, так и не родившейся, величины. Это мерзкое, липкое чувство, когда ты стоишь перед зеркалом и понимаешь: “Я снова подвёл себя. Я снова не смог. Я снова недостаточно…” И каждый раз этот “недостаточно” оседает на тебе, как пыль, пока ты не превращаешься в живую скульптуру из разочарования и самоненависти.

***

И вот ты стоишь, весь такой, облепленный этой пылью, тяжёлый от вины, и вдруг натыкаешься взглядом на свои старые кроссовки, брошенные у двери. Не новые, не модные, не те, что носят “успешные люди”. Просто твои.

И эти кроссовки вдруг кажутся тебе единственным честным предметом в твоей жизни. Они никого не изображают. Они просто есть. Старые. Удобные. Твои.

И ты идёшь на кухню. Открываешь холодильник. Пусто. Только засохший кусок сыра и одинокий йогурт. Ты берёшь этот йогурт. Он клубничный, хотя ты ненавидишь клубничный йогурт. Но другого нет. И ты ешь его. Медленно, ложка за ложкой. Чувствуешь этот приторный, неприятный вкус. И впервые за долгое время не пытаешься заставить себя наслаждаться. Не думаешь о том, что “надо есть полезное”. Просто ешь невкусный йогурт, потому что он есть.

И вот в этом моменте, в этом невкусном клубничном йогурте и старых кроссовках нет никакой драмы. Нет прорывов. Нет решений. Есть только ты. Сидящий на кухне. Едящий дрянной йогурт. И это всё.

И этот внутренний голос, этот ублюдок с микрофоном, который обычно кричит: “Что ты жрёшь эту гадость? Где твой здоровый образ жизни? Ты опять недостаточно…” - он вдруг затихает. Не потому что ты его победил. А потому что он просто… замолкает. И слышно только, как ложка скребёт по дну стаканчика.