Сначала мы - архитекторы.

Мы рождаемся как дикий, неразмеченный ландшафт. Где-то болото тайных желаний, где-то скалы иррационального страха, где-то - поляны чистой, беспричинной радости. Но очень рано в нас просыпается внутренний перфекционист с генеральным планом застройки.

Он не диктатор. Он декоратор. Он занимается терраформированием личности. Он говорит: «Это болото выглядит неприлично. Осушить. Засыпать гравием „правильных принципов“. Здесь построим выставочный павильон „Мои Достижения“». Он смотрит на колючий кустарник спонтанной злости и решает: «Неэстетично. Выкорчевать. На этом месте посадим идеально подстриженную живую изгородь „Вежливости и Сдержанности“».

Так, пядь за пядью, дикая природа души превращается в идеальный, стерильный сад камней.

Потом мы становимся экскурсоводами.

Мы водим других по дорожкам этого музея себя. Мы с гордостью показываем фасады, рассказывая о гармонии и порядке. И ни за что на свете не признаемся, что наш безупречный сад разбит на тонкой корке застывшей лавы, под которой все еще дышит дремлющий вулкан.

В центре этого сада мы водружаем главного идола - гипсовую статую «Моя Непогрешимость», покрытую сусальным золотом.

И, наконец, мы становимся охранниками. Мы строим вокруг своего идола невидимую стену из «правил», «ожиданий» и «границ».

Поэтому, когда кто-то случайно нарушает этот невидимый периметр - наша реакция несоразмерна. Это паника часового на посту, который услышал треск ветки в темноте и открыл беспорядочную стрельбу во все стороны, просто чтобы своим шумом заглушить собственный страх.

Это паника декоратора, чей занавес вот-вот сорвут. Ведь если заглянуть за эту сияющую вывеску, там окажется не сокровищница. А просто дикий, неразмеченный ландшафт, который мы так отчаянно пытались застроить.